Вот уже 6 лет я живу в США. Мой сын — гражданин Америки, у меня и мужа — гринкарты. Я говорю и думаю на трех языках. И если забываю слова, то на всех трех языках тоже.

По этой причине я очень люблю цитаты. Скопировать и запомнить чью-то точную мысль иногда гораздо проще, чем сформулировать собственную. Плюс, на мой взгляд, это честно. То, что ты перефразируешь чужую идею в свою, не отменяет того факта, что родилась она не в твоей голове. Особенно в мире, живущем в неизмеримых потоках информации, где все, так или иначе, — плагиат.

Я честно не помню, является ли фраза в заголовке моей собственной мыслью или подслушанной. Я повторяю ее себе примерно раз в пять дней. Это промежуток времени между состоянием душевного подьема и усталости от реальности. Когда последний достигает пика и возникает желание бросить все и уехать в закат, я ухожу во внутренний диалог. Я очень долго спорю сама с собой, призывая то смириться с действительностью, то изменить ее, то изменить свое отношение к ней, то создать себе новую… И так пока не наступит время произнести ключевую фразу, смысл которой сводится к следующему: не нравится жить эту жизнь — напиши себе ту, которая тебя устроит, не можешь сама справиться с реальными проблемами — выдумай героя, который справится и не с такими…

Эти внутренние диалоги начались после того, как мы с моей ближайшей подругой обсудили нашумевшую трилогию «50 оттенков». Она предложила теорию, согласно которой неудовлетворенная своей жизнью автор, однажды лежа в ванной с бокалом вина, создала себе мир, в котором все было на ее взгляд идеальным: наивная молодая девушка, неприлично богатый красавчик и бесконечный секс «с огоньком». А причина бешенной популярности этого, с позволения сказать, литературного шедевра кроется в том, что таких недовольных своей ежедневностью женщин и мужчин миллионы. Они с упоением читают «Оттенки», чтобы забыться в этой простой, легкоусваиваемой фантазии. И я не исключение. Не в том смысле, что я тоже читаю этот эротический опус, а в том, что от своей неидеальной жизни я тоже иногда устаю. Миры, в которые я предпочитываю убегать от действительности, должны быть гораздо сложнее, и с каждой прочитанной книгой их становится все меньше. И когда существующий ресурс исчерпается, единственный выход, который я вижу – это создать себе свою собственную литературную вселенную.

Дать себе что ли очередное обещание… На этот раз публичное, чтобы обязывало, двигало и мотивировало? По пять страниц в неделю? Или перестать уже обещать и наконец просто делать?… Пойду над этим подумаю.

Меня растил отец. Растил, как умел. В общем, Макаренко не был его кумиром. В 8 лет я захотела переехать от родителя к бабушке и дедушке (по маминой линии). Так и заявила, дескать, не хочу больше с вами жить, папенька, желаю жить с бабушкой и дедушкой. Папенька, как водится, слегка опешил от такой моей прямолинейности. Но быстро нашёлся. И молвил в ответ: «Хорошо. Только все вещи, купленные мной, включая одежду до самого нижнего белья, ты оставляешь здесь». Отправляться в путь к бабушке и дедушке оказалось просто не в чем. Позвонить им и попросить о помощи я как-то не догадалась. Да и вступать в открытый конфликт с моим отцом все равно никто бы не стал. Дело было зимой, прогуляться нагишом было бы холодновато. Компромисс в виде «я возьму только одежду, чтобы добраться, а по приходу тут же разденусь и верну все назад» родитель отверг. И осталась я со своими революционными порывами один на один. Велено мне было идти спать и подумать хорошенько над своим поведением. Помнится, сон в ту ночь я себе наревела. Много лет спустя я узнала, что в английском языке есть фраза, точно описывающая процесс, когда засыпаешь от бессилия после продолжительного слезоизлевания — to cry oneself to sleep. Вот тогда был как раз такой случай. В ту ночь я познала все тяготы зависимости, всю подлость манипуляции, всю пустоту громких слов, которые «потрясают воздух, а не собеседника», всю тщетность надежд и безысходность, когда окончательное решение принимается не тобой. Наверное, в ту ночь я пообещала себе однажды стать самостоятельной и самодостаточной, чтобы никто и никогда не посмел удерживать меня от решительных действий.

Пообещала — сделала. Но не могу сказать, что это сильно пошло мне на пользу. Между молчаливым компромиссом и открытой конфронтацией непременно выберу второе. А лучше — самоустранюсь без боя. От греха подальше. Я не смотрю кино, которое мне не нравится, резко ухожу с работы, которая меня не устраивает, весьма скоро разрываю отношения, от которых испытываю больше мучений, чем удовольствия. Мне не нравятся фраза «стерпится-слюбится», советы обходить острые углы или сглаживать их. Я иду навстречу ровно 10 шагов и требую того же по отношению к себе. Все поровну, по-честному. Если кто-нибудь из пары не выполняет условия равного партнёрства — отношения заканчиваются. Я очень обидчива и злопамятна. Косноязычна на похвалу и благодарности, красноречива на нравоучения. Самая часто повторяемая фраза: «Я же говорила». Я упряма, непреклонна и категорична. Самый большой недостаток: не умею прощать….

Вряд ли все эти качества пробудились во мне именно в ту ночь. Скорее тогда во мне обнаружилась благодатная почва для прорастания горечи. И понадобится ещё восемь лет, чтобы я любовно взрастила в себе эту отраву. И один очень светлый человек, который сумеет открыть мне глаза на мое нутро и посеять зерна любви. И вся оставшаяся жизнь, чтобы выпестовать эти слабые ростки и вырвать все сорняки.

Шёл девятый год. Сад души моей дичал, обрастал лопухами…